- Алексей Викторович, сейчас в деятельности госпиталя приоритетное направление - работа с ранеными бойцами СВО.
- Да, конечно. В нашем госпитале с начала СВО возросло количество пациентов. Если в 2023 году у нас было пациентов немного за 300, то сейчас уже почти 500 участников специальной военной операции. Кроме того, это и члены семей участников СВО, которые тоже прикреплены к нашему лечебному учреждению.
- Вы сказали, что обслуживаются бойцы, которые получили ранения. Если им помощь потребуется вторично, могут ли они к вам обратиться?
- Да, они становятся нашими постоянными пациентами, и будут таковыми весь период работы нашего лечебного учреждения и свой.
- Хватает ли медицинских кадров и оборудования?
- За последние два года мы получили свыше 300 единиц реабилитационного и другого медицинского оборудования. Что касается формирования отделения реабилитации, скажу так: нами получено уникальное оборудование, причём всё оно российского производства. Это заводские научно-исследовательские лаборатории, которые смогли разработать такие технологии реабилитации, которые являются современными и не уступают никаким зарубежным аналогам. На 2025 год нами запланирована реконструкция операционного блока, их у нас два. Мы там планируем создание рентген-операционной. Это позволит вести высокотехнологичные операции. У нас работают серьёзные специалисты по урологии и хирургии. Хочу сказать, что опыт уже накапливается по лечению пациентов, которые прибыли из зоны СВО.
- Какие новые методы вы используете или планируете по лечению бойцов?
- У нас много медицинского оборудования, которое помогает заживлять раневые поверхности, есть аппараты отрицательного давления. Изменился характер пациентов, поступающих из зоны боевых действий. По большей части это послеоперационные осложнения. Для них характерно инфицирование раневой поверхности.
- Замечаете ли вы применение каких-либо запрещённых средств, например, кассетных бомб НАТО? Приходят ли ребята с такими ранениями?
- Конечно, приходят. Только мы не знаем, какие боеприпасы были применены. Но это множественные осколочные ранения. Потому что в госпиталях при оказании первой медицинской помощи, прежде всего, решается вопрос об удалении тех осколков, которые анатомически могут повредить в дальнейшей жизни пациента. А глубоко залегающие осколки остаются, и мы дальше с ними работаем.
- Наверняка возникают проблемы, связанные с оказанием психологической помощи, ведь для ребят это очень важно!
- Психические расстройства формируются в течение длительного периода времени, ведь каждый день связан с риском для жизни. Когда бойцы находятся на поле боя долго, многим нужна психологическая коррекция.
- Как распознать такие специфические особенности, знаки, по которым человек должен понять, что с ним происходит?
- Прежде всего, это такие симптомы, как повышенная раздражительность, нарушение сна, изменение настроения, депрессивное состояние, могут быть и вспышки гнева. Иногда пациенты не могут сами определить это состояние. Здесь очень важно, чтобы родственники, окружающие, подсказали, что есть специалисты психологической помощи! У нас уже во многих лечебных учреждениях открыты кабинеты, которые обеспечены психологами. В межрайонных центрах есть и психотерапевты, психиатры, которые могут распознать заболевание. То есть с такими проблемами нужно обратиться в лечебное учреждение.
- Алексей Викторович, родственники наших воинов тоже испытывают стресс и обращаются к вам?
- Конечно. И довольно много. Потому что когда человек страдает посттравматическим расстройством - страдает вся семья. Поэтому важно вовремя помочь самому пациенту и членам его семьи.
- Стесняются ли бойцы идти к психологам, психиатрам?
- Да, есть такой момент. Если где-то на западе стало обыденным решением советоваться с психологами, психотерапевтом при сложных ситуациях, у нас это только сейчас развивается. И не только посттравматические расстройства могут возникать на поле боя, но и в быту из-за жизненной необустроенности психологические моменты должны корректироваться именно такими специалистами, как психологи и психотерапевты.
- Алексей Викторович, среди ваших коллег, друзей и родственников есть те, кто отправился на СВО?
-Довольно много таких людей. Хочу сказать, что один из наших коллег, который работал заместителем по административно-хозяйственной службе, когда ему исполнилось 58 лет, пришёл ко мне и сказал, что принял решение пойти на СВО. Я спросил: «Почему? Тебе уже 58 лет». Он ответил: «Я умею всё: обращаться с автомобильным транспортом, обращаться с оружием, умею копать окопы, что сейчас немаловажно». Он отслужил 6 месяцев, вернулся и говорит: я не могу оставить своих друзей там и повторно подписал контракт. К сожалению, через 1,5 месяца он погиб. Светлая память! Мы его помним, будем оказывать помощь семье.
- Алексей Викторович, вы можете сказать какие-то слова людям по поводу спецоперации?
- Уважаемые красноярцы, иногда возникают сомнения, в том, что нужно ли было всё это начинать? Те, кто на фронте побывал, говорят: если бы мы сами не начали, то это было бы на нашей земле. Курская область это показала! Поэтому наша задача на сегодняшний день – всем мобилизоваться и сплотиться! И понимать, что эти либеральные рассуждения о том надо или не надо – глупости. Мы должны победить! А те, кто находится в тылу, должны делать всё, что бы наши бойцы чувствовали себя уверенными и понимали, что всё, что они делают – никогда никто не забудет! Их родственники не останутся без помощи и нашей взаимовыручки.
- Огромное спасибо за интервью! Беседовал Владислав Власов.