КРАСНОЯРСКИЙ КРАЙ, /НИА-КРАСНОЯРСК/. Алексей Блинов – красноярский ветеран СВО, в 2023 году добровольцем пошёл на фронт.- Алексей, Сколько времени вы провели на СВО?
- Я подписал контракт в 2023 году и воевал до ранения около восьми месяцев. Из Красноярска нас эшелоном отвезли в Ростовскую область. Оттуда попали в Луганскую народную республику на Краснолиманское направление под Кременную, Червона Диброво и в Серебрянское лесничество. Там штурмовали и заходили на украинские позиции.
- Какая у вас мирная профессия?
- Я госслужащий. Раньше работал в отделе судебных приставов главного управления судебных приставов по Красноярскому краю, по Кировскому району и по взысканию алиментов. Работал приставом по обеспечению порядка деятельности судов. Обеспечивал безопасность исполнителям и судьям. Так же осуществлял принудительные приводы в суд.
- Это охрана на входе в суд?
- Не только охрана: принудительный привод – это выезд с утра и доставка в суд подсудимых, потерпевших, если они сами не являются. Это тяжёлая работа.
- Алексей, почему решили пойти на СВО?
- На специальную военную операцию ушло много моих близких друзей. Кто-то уже, к сожалению, не вернулся. Я не остался в стороне. Поэтому принял для себя такое решение ещё в марте 2023 года. На фронт уехал в мае.
- Вы пришли в военкомат?
- Да, как офицер запаса приехал в главный коммисариат нашего края, подписал контракт и через три дня отбыл на боевое слаживание. Прибыл туда, и меня поставили командиром первого штурмового взвода 9-й штурмовой роты.
- То есть были штурмовиком.
- Да, командир взвода. У меня в подчинении служило 29 бойцов.
- Алексей, что делали на фронте?
- Мы в основном заходили на позиции и там укреплялись. Задач было много, мы ходили на штурмы – освобождали деревни от украинских нацистов и закреплялись на позициях.
- Вы просто наступали или отбивали с помощью дронов?
- Прежде, чем наступать, у нас собирались разведданные, проводилась артподготовка и потом мы непосредственно заходили на штурм и занимались зачисткой.
- Там уже не было сопротивления?
- Было. Мы должны были взять под контроль дорогу. Там закрепились и удерживали два месяца. Потом я получил тяжёлое ранение. Лесопосадка там чередуется с полями: поле-лес. Хотя от леса ничего не осталось после огневой подготовки. На нас каждый день работали миномёты, БПЛА, тяжёлая артиллерия.
- Зачистка осуществлялась артиллерией или дронами?
- Наши птички-камикадзе сильно помогали зачищать вражеские позиции. Если мы не могли подойти, сообщали нашим ребятам с fpv-дронами. В окопы залетала птичка. Потом заходили мы с зачисткой.
- Вы зашли на дорогу и дальше не двигались?
- Да, у нас был приказ занять эту дорогу. По ней подвозился боекомплект для украинского миномёта, который мы нашли и уничтожили. Во время штурма этого миномёта меня ранило первый раз. Мы шли в паре и сначала ранило моего боевого товарища – у него была контузия, из ушей пошла кровь. Это случилось от взрыва мины этого миномёта. Я оттащил его в ближайшую яму два на два метра и начал оказывать помощь. По нам начал отрабатывать миномёт. Первые три-четыре снаряда легли рядом. Потом снаряд попал прямо к нам. Я услышал выход снаряда, и мне ничего не оставалось, как закрыть собой товарища. Через три секунды мне пробило правую часть спины, разорвав бронежилет и разгрузку. Мой товарищ, которому оказывал помощь, меня перевязал, броник завязал обычным скочем, и мы побежали дальше.
- Алексей, вы смогли бежать?
- Да, потому что товарищ вколол обезболивающее. Добежали до миномёта и взяли его с трёх сторон и уничтожили. Я дал команду ребятам отходить назад на нашу позицию. Отходя, закрывал свою «коробку». Позже разведка сообщила, что на нас выехал танк. Когда он начал стрелять, один снаряд взорвался рядом и повредил мне левую руку и левую часть грудной клетки. Поэтому сейчас у меня в сердце стоит стимулятор. Ребята вытащили меня из-под обстрела.
- Как долго лечились?
- Реабилитацию прохожу до сих пор. С 2023 года перенёс 12 операций. Последняя из них прошла в марте 2025 года. Мне установили в руку специальные датчики, которые позволяют руке двигаться и работать. Но, к сожалению, руку сжать в кулак не могу. И её не чувствую до грудной клетки – ни холод, ни жар. Но, несмотря на такое состояние, не унываю.
- Вас лечили в России?
- Меня доставили в российский военный госпиталь. Потом отправили на реабилитацию в Красноярск.
- Алексей, как семья реагировала на ваш уход на СВО?
- Все были в шоке, ведь я молчал до последнего момента. Сказал жене и маме. Она переживала и сказала: «Мне всё равно, какой ты вернёшься. Только вернись живой». Моя мама сама боевая, была военным врачом. Прошла в 2014 году Украину (майдан). В 2020 году работала в Южной Африке, когда там прошла вспышка ящура. У мамы два креста – золотой и серебряный – высшая награда у медиков.
- Когда вас ранило, семья помогала?
- Конечно. Когда вернулся домой из госпиталей, ухаживали и помогали. Потому что в госпитале я сначала в инвалидной коляске катался. В Красноярске ходил с тросточкой, после – с бандажом. Сейчас, после операции, хожу нормально. Это говорит сила воли: не нужно себя бросать, уходить в себя. Благодаря поддержке семьи и друзей я встал на ноги!
- Алексей, чем вы планируете заниматься?
- Планирую не на службу, а в органы принудительного исполнения. Писал рапорта, что бы вернуться на СВО, но мне поставили 2-ю группу инвалидности. По решению военной комиссии я не годен к военной службе, к сожалению. Состою в ассоциации совета ветеранов СВО. Пытаюсь себе помочь, потому что есть тыл. Понимаете, есть война на передовой, и есть война в тылу. Помогаем нашим боевым товарищам в гуманитарной помощи. Подал заявку на конкурс «Сибирский характер». Большое спасибо фонду «Защитников отечества» за помощь. Дома не сижу!
- Это здорово! Главное – верить в себя и дальше жить с семьёй!
