КРАСНОЯРСКИЙ КРАЙ, /НИА-КРАСНОЯРСК/. Красноярец Александр Клаус пошел на специальную военную операцию добровольцем, получил в боях контузию и тяжелое ранение руки. После нескольких операций снова хочет идти на фронт уже как профессионал.– Саша, как получилось, что ты попал на СВО?
– Я пошел в СВО добровольцем в отряд «Черный барс». Контракт подписал в конце августа 2023 года. Мне стало нечего терять, так как поссорился с девушкой. Были нервы и стресс. Хотя идти на СВО хотел с самого начала специальной военной операции. Мне позвонили из военкомата за месяц до подписания указа Владимира Путина о мобилизации. Потом я готовился три месяца. После подписания контракта не знал, куда меня отправят. Когда приехал «за ленту», прошел подготовку на полигоне. Нас под Донецком и под Луганском готовили «вагнера», то есть профессиональные бойцы. Мы сами разбили лагерь в лесу и полностью его обустроили. Рядом находились отдельные полигоны – штурмовые и танковые. Иногда эти полигоны враг накрывал ракетными ударами. Но до нас это не доходило. Потом стал воевать как профессиональный воин.
– Какую военную специальность ты получил?
– Изначально я медик. Но хотел идти в штурмовое подразделение, чтобы с ребятами штурмовать врагов напрямую. Поэтому осваивал специальность пулеметчика: смотрел ролики на YouTube, изучал устройство пулемета, тактику пулеметчика. Командиры меня уговаривали быть медиком. Но добился стать штурмовиком: мне нужен адреналин. Получилось, что в отряде исполнял обязанности и медика. Ребята, получившие ранения на поле боя, бежали или ползли ко мне. На пункте временной дислокации (ПВД) тоже исполнял обязанности медика, так как не пью, не курю, всегда имею с собой запас медикаментов. Часто приходили ребята даже на тренировочных полигонах, потому что это были неподготовленные контрактники, например, к марш-броскам. Накладывал гемостатические губки, повязки, даже зашивал раны. И в мирной жизни ношу с собой специальный медицинский рюкзак. Тесно сотрудничал с «вагнерами» – учился у них.
– Саша, как ты стал медиком?
– Закончил два медучилища – в Красноярске и в Дивногорске. Получил среднее профессиональное медицинское образование. Поэтому и в военном билете написано «лечебное дело».
– Где служил после полигонов? Попал в «Черный барс» – батальон из Тувы Сергея Шойгу. В нем было хорошее обеспечение. Наш отряд постоянно перебрасывали в разные места. После прохождения подготовки, перешли ближе к линии соприкосновения, оставив хорошо оборудованный лагерь новичкам. Кстати, на фронте не нужны сотовые телефоны. Нам выдавали телефоны, когда были в безопасном месте, например, в поездке в Донецк. Ребятам всегда говорил не использовать сотовые. Потому что по этим точкам враг накрывал ракетами. Более того, я даже рацией не пользовался, иначе мог быть прилет. Связь держал через трассера – связного.
– Ты занимался штурмовкой?
– Да, в штурмах мы участвовали. Опасность была в том, что у нас люди неподготовленные – часто ошибались. Бывало, артиллеристы стреляли и не попадали в указанную точку.
Враг был хорошо подготовлен. Например, ВСУ скидывали с дронов маячки, а наши неподготовленные бойцы думали, что скинута пустая граната. По маячкам координировалась их арта. Поэтому бывало, что вражеские снаряды при обстреле попадали точно в окопы. Я это знал, выкопал себе яму и в ней – «лисью нору». Потом в мою яму прилетело два снаряда, но в «лисьей норе» не погиб, хотя получил контузию. Ранение в руку получил при штурме от осколка 120-го миномета. Но снаряд был на излете. Если бы не нет – срезало бы руку.
– Вы шли в атаки?
– Бывало, что делали «накат» на новое место и снова рыли себе окопы и укрытия. Я, как пулеметчик ставил пулемет и обеспечивал заградительный огонь. Наши бойцы ползли в это время и собирали 200-х и 300-х. Кто-то подрывался на «лепестках», кого-то «пришибал», то есть ранил, снайпер. Я не разрешал сразу таких раненых забирать, потому что снайпер сначала стреляет по конечностям, чтобы подбежала группа эвакуации, которую снайпер «клал».
Была у меня дуэль со снайпером, который гонял меня два дня. Даже сбросил мне на спину ВОГ-25 (граната для подствольного гранатомета). Но она упала плашмя, я почувствовал. У меня была одна секунда – откатился в ямку. Граната взорвалась, меня закидало землей. Мой товарищ-пулеметчик стоял в другой ямке, стреляя. Враг скинул на него ВОГ. Парень растерялся и смотрел на гранату. ВОГ взорвался, боец погиб.
– Саша, ведь снайпер стреляет из винтовки?
– Сейчас у хорошего снайпера имеется и дрон. По нам стреляли поляки. У них были «эмочки» и калаши с оптическим прицелом. Понимаете, не каждый снайпер берет с собой винтовку. Потому что если его берут в плен, сразу расстреливают. С «калаша» «навес» (оптический прицел) скидывается, и снайпер превращается в обычного бойца с автоматом. Кроме того, «Эмка» и «АК» – более мобильны, чем снайперская винтовка.
– В каком районе воевал?
– Возле Авдеевки. Мы брали подступы штурмом поселки Пески, Водяное. Уличные бои были после, когда мы ушли в лесополосы. До Авдеевки немного не дошел из-за ранения. Потом мои парни прислали видео, как они зашли в этот город.
– Саша, какой у тебя был пулемет?
– Вообще пулеметный расчет – это пулеметчик и его помощник. Когда я пошел на СВО, весил 120 килограммов, так как занимался бодибилдингом. Сейчас 90 кг: потерял на фронте 30 килограммов. Понял, что там нужно быть худым и ловким. Выбрал себе пулемет ПКМ, потом были ПКМС, ПКМБ, ДШК (крутится на башне бронемашин). Этот пулемет никто не мог крутить, но мне было легко, так как бодибилдинг помогал. Пулеметы я в основном «трофеил». Помощника у меня не было. Изначально было трое, но они со своими обязанностями не справлялись. Когда идет штурм, нужно поддерживать пулеметную ленту. Если не держать, она засоряется грязью, и патрон начинает «клинить». Я с пулеметом управлялся хорошо, даже отдачи не было. У многих пулеметчиков отдача поднимала ствол, и они не могли стрелять по прямой траектории. Когда мой пулемет заклинивало, ползал, искал другой, включая ВСУшные.
– Пулеметчику дается сектор обстрела или он сам решает куда стрелять?
– При штурмах это зависит от профессионализма. Если пулеметчик подготовлен, он будет прикрывать своих бойцов, будет понимать свою траекторию, точки стрельбы. При штурме окопа пулеметчик становится «закрепом»: закрепляешься на позиции и отражаешь атаки наката врага. Когда нужно выносить 300-х или 200-х, пулеметчик становится на свою позицию и начинает простреливать сектор, чтобы противник не мог поднять голову.
– Под Авдеевкой вы шли в атаку и брали укрепрайон?
– Да, мы не могли взять его полгода, потому что там были забетонированы целые участки. Парни взяли его после меня, но с большими потерями. Укрепы были очень жесткие: много ходов, они вылазили из люков посреди поля. Все было пристреляно.
– Саша, ты ушел из-за ранения или дослужил до конца контракта?
– Мой контракт закончился почти год назад. Из-за контузии, ПТСР, ранения я уже списан. Проходил лечение, пять операций в госпитале. Еще две операции грозит. В руку попал осколок, разломал кости, порвал сухожилия.
– Сейчас кости срослись?
– Одна срослась, другая нет. Нужны еще операции. Но я не хочу, так как готовлюсь идти в «вагнеры». Сам тренируюсь, изучаю тактическую медицину.
– Ты хочешь заключить новый контракт?
– Да, только с частной военной компанией, потому что там военные более профессиональны.
– Хочешь служить медиком?
– Либо медиком, либо пулеметчиком. Скорее всего, по медицине. Поучаствовав в штурмах, понял, что медик – наиболее нужный человек. Его ценность высока. Хотя самый ценный – оператор FPV.
– Почему хочешь снова заключить контракт?
– Потому что после СВО не особо адаптируюсь в мирной жизни. Мне сложно там, где нет войны. По своей натуре я воин. Воин должен защищать свое Отечество, родных. Моя семья и предки всегда были такими – участвовали в боях. Здесь всегда тренируюсь и живу по чести! В Красноярске хожу в ночные патрули помогать полиции. Что бы люди жили нормально – без тревог!
