КРАСНОЯРСКИЙ КРАЙ, /НИА-КРАСНОЯРСК/. 2 сентября на сайте
- У меня был переломный момент, когда первый мой сброс я делала непосредственно уже не на полигоне, а именно в Часовом Яре. Я сама подцепила, сама все сделала, никто мне не помогал. Они сказали – первый твой сброс будет полноценный, ты сама все будешь делать. Мне дали точку, мне дали цель, я отрабатывала. Но, слава Богу, первая цель моя была не человек, а просто блиндаж. И я отрабатывала сначала по нему. Я знала прекрасно, что там люди находятся, потому что когда я делала разведку, я видела, что они выходили оттуда, то есть уже полностью это была полноценная цель, рабочая. А потом я засекла группу из трех человек, доложила командиру артиллерии, он говорит – лети туда со сбросом. Я говорю, может быть, мы артой туда? А он говорит – вылетай туда со сбросом. Я все подготовила, полетела. Там, конечно, чисто осколочное ранение, потому что обычно мы не добиваем. Другие подтянутся. Сложно было, конечно, я морально себя пыталась настроить, что все-таки я грех на душу беру, это было несопоставимо с моим внутренними принципами. Сложно, конечно, было.
- Какие еще были случаи, которые запомнились в Вашей службе за этот период?
- Хорошие – это, конечно, то, где мы были. Мне очень нравилась наша позиция, потому что вообще нельзя, чтобы было больше 7-10 человек на позиции, но у нас была такая угловая позиция, что к нам штурмовики проходили, гуманитарку довозили. Все прекрасно знали, что я на позиции работаю, иногда принесут сгущенку, конфеты какие-то где то достанут. А когда мы перекатывались на Часов Яр, помню, говорю – мне нужна кухня, чтобы я спокойно готовила. На следующий день мне принесли ковер большой, принесли диван, гарнитур где-то достали. Полноценная кухня. К сожалению, потом эту позицию 120 миномет начал обкладывать, десятые этажи полностью разрушил, и потом, как мне сказали, уже туда, по-моему, танк работал, и этого подвала полностью не стало.
- А дальше куда командировали?
- Я попросилась обучиться. Они могут по желанию специалиста отправить в какие-то другие подразделения, где есть учебный центр. Я знала, что есть пятнашка, интернациональная бригада. Я знала, что есть «Буревестник» как отдельный отряд, он пям славился у нас работой, мы на них равнялись, потому что там были именно пилоты, которых обучали этому. У нас опыт передавался непосредственно от командира, от заместителя командира, друг от друга мы учились. Я попросилась, чтобы меня командировали в «Буревестник». Меня отдавать не хотели, «ты здесь нужна, как это так, командир отделения». У нас два рабочих отделения было. И когда я уехала, одно отделение распалось, было только одно действующее, и то потом парни, у которых закончились, контракты, не стали продлеваться. В мае отряд БПЛА в подразделении «Святого Георгия» распался.
- Вы командировались, обучались на новых видах, да?
- Да, у нас были самолетного типа, были фпв-дроны, очень нравились семерки, десятки. Я только на них просилась, потому что большие габариты, и они, в принципе, тянут дальнее расстояние, хорошо отрабатывают по технике.
- Вам удавалось какую-то технику сбить?
- Были задачи поставлены, когда приходилось вылетать, но, увы и ах, мною была поражена только одна минометка, полностью два уничтоженных блиндажа, и четыре «карандаша».
- Получается, Вы там отучились, получили новые навыки, и после этого у Вас закончился контракт, да? Или где-то еще я поработали?
- На БЗ ездила в новом подразделении. Две боевые задачи с выездом – сначала в Бахмут, потом направление Орехово-Васильевка. Там уже было близко, там 600 метров было от врага, и даже жестче, чем на Часовом Яре. На этом первом БЗ под Орехово-Васильевкой я получила осколочное ранение. Они очень грамотно работают – примерно в 6 утра, когда наши бойцы стали выходить из позиции, уже засекли. Видимо, висела где-то «птица». Засекли, направили туда фпвишку к нам, а я на позиции сидела, нас было двое операторов. И ударили по крыше. Мы сначала не поняли, думали, где-то рядышком. Выходим, а у нас все, нет крыши. Мы понимаем, что по нам уже начинают отрабатывать. Докладываем тем, которые вышли, говорим, сюда вообще не надо идти, потому что по нам отрабатывают. И после 9 часов утра начинает 120 миномет опять закладывать нашу позицию. Мы понимаем, что это по нам, потому что мы слышим «птицу», которая корректирует этот миномет на нас. И тут я бросаю свою «птицу», сажаю где-то в поле. У нас была такая нора глубокая, специально для таких случаев. И мы туда вчетвером, и, наверное, где-то часа 3 сидели. Слава Богу, только крышу и половину операторской задел. И когда мы выбегали, тогда вот фпвишка, она влетела, и, получается, осколок попал. Это хорошо, что у меня наколенник был. Если бы я тогда наколенник не надела, возможно, коленную чашечку просто снесло бы. А второе БЗ тоже под Орехово-Васильевкой. На следующий день мы с этой позиции начали выносить вещи на другую позицию, чтобы благоустраивать. И нас тоже засекли, что мы туда-сюда бегаем, и опять начали «птицы» отрабатывать, и фпвишка, начали со сбросом лететь на нас. И там уже все мы залетаем в блиндаж, в глазах помутнение. Я получила легкую контузию. Это моя первая легкая контузия была. Такое ощущение было, что все, ты уже не живой, но потом быстро товарищи в себя привели.
- Противник, который Вам попадался, он насколько мотивирован, насколько он серьезно или боится столкновения прямого с нашими бойцами?
- Именно на нашем направлении, они внаглую шли, потому что когда я проводила ближнюю разведку, уже докладывались команды, что ДРГ такой-то, такой-то лесополк. Я иногда поражалась, как внаглую это все делается, вообще как будто люди шли без страха, и меня это почему-то удивляло – как это так, несмотря на то, что «птицы» их обкладывают, наша арта начинает работать, они все равно идут, они даже в блиндаж не забегают.
- Вы вернулись весной?
- 9 мая у меня закончился контракт, но я попросилась пораньше. Сказала, что 9 мая меня ждут товарищи, чтоб пройтись в параде в Красноярске, поэтому меня отпустили за два дня пораньше, и 9 мая я уже на параде была
- Вот Ваши награды, что можно о них рассказать?
- Вот за боевое отличие. Эту награду я получила на Часовом Яре. Я уже была командиром отделения, и тогда от заместителя командира поступила команда выдвигаться на боевую задачу. Но в тот день была солнечная погода, на небе не было ни облачка. И командир второго отделения отказался на эту боевую задачу идти. Я, переговорив со своими, была готова идти выполнять задачу. Нужно было произвести разведку и скорректировать орудия. Но с той позиции, где мы находились, это было невозможно сделать. Нужно было подойти ближе к каналу. И именно мое отделение как-то тоже проявило себя решительно – давайте, раз ты пойдешь, то мы пойдем, в стороне мы не будем. Поэтому мы, пять человек, пошли. И вот боевое отличие, что выполнили эту задачу, скорректировали орудия. Не в цель, но рядышком, потому что арта не всегда точно попадает. Тут даже не то, что от корректировщика зависит, как он скорректирует, от орудия тоже зависит. У нас очень старые были, уже замена им нужна была, но просто не выдавали на тот момент технику, тогда было сложно. С «птицами» то же самое. Был один такой момент, когда полностью месяц, после Нового года, нам приходилось скидываться на «птицы», потому что, к сожалению, денег не было, а работать надо. Было такое, конечно, что мы на поля выбегали, «птицы» брошенные, оставленные забирали, с них работали. Такое тоже было. Ну и за свой счет тогда мавик три т – это ночная «птица» – ее купили. Потому что ночью тоже надо было работать. Вот за это «В одном строю» третьей степени. Это вообще женская медаль, как я потом узнала. Потому что я сначала думала «В одном строю», потом смотрю, женщина нарисована. Спрашиваю заместителя командира – что за медаль-то? Он говорит, что это именно женская медаль, именно тем девушкам, которые на СВО находятся. Вот эта за парад, а вот эта за 80 лет Победы, юбилейная. А эта вот медаль парадная.
- А днровских нет наград у Вас?
- «Доброволец Донбасса» – за то, что в союз добровольцев Донбасса меня включили. И крест еще, получается. Еще, когда я здесь занималась, у нас был, точнее, он до сих пор есть, просто я сейчас не состою, центр военной подготовки в Красноярске, «Рокот». И там тоже очень много работы было проделано. Мы вместе с командиром разработали курсы. Я уже отошла от этого, а он занимается подготовкой операторов – и на мавике, и на фпв. Военная подготовка, на полигоне тренируют бойцов, которые пришли. Сейчас они тоже активно занимаются патриотическим воспитанием молодежи, на мероприятия очень много ездят.
- Вы уже, получается, лето уже здесь на гражданке, контракт закончился. Что Вы успели на гражданке сделать?
- Я с первого же дня вступила в организацию «Боевое братство» под руководством Натальи Мышкиной и Азата Багирова. Они меня приютили сразу. Я, собственно, вместе с ними в коробке проходила на 9 мая. Они меня добавили в беседу, у них куча мероприятий с детьми. Мы выезжаем в школы, проводим Уроки мужества, Зарницу проводим в детских лагерях. У нас есть Центр юнармия, я там командиром взвода работала, который в Емельяново находится, туда тоже иногда выезжаем, когда приглашают. Все это время я работаю с детьми.
- А планы какие? Сейчас же есть программа «Сибирский характер», Вы же ветеран, можете в нем принять участие. Не рассматривали такую возможность?
- Она сейчас уже, к сожалению, закончилась. Мне сказали, только если в следующем году. Конечно, было бы здорово. Если бы я знала там об этом, что здесь у нас в Красноярске «Сибирский характер» будет проходить. Я, конечно, подала бы документы, эссе бы написала. Сейчас я устроилась центр на правом берегу, где дети сами собирают дроны – правда, игрушечные, но с чего-то же нужно начинать. У них там есть небольшой, полигон, они устраивают гонки дронов. Это спортивные соревнования. Я первые два соревнования посмотрела и поняла, что надо к ним, чтобы работать именно с детьми и в этой сфере. Я уже месяц работаю в этом центре с ребятишками, разрабатываем, собираем, летаем. Они в Казань должны поехать в октябре на соревнования дронов. В Москве тоже недавно прошли соревнования. У них даже получше, чем у меня, иногда получается. Мне есть, чему учиться у них, потому что все-таки детская моторика, легко дается.
- А дети какого возраста?
- Есть даже с 8 лет дети, но они только учатся, они в гонке дронов не участвуют, смотрят, учатся собирать. Им нравится именно паять. В «Буревестнике» у нас был учебный центр, и был класс фпвишный. Там мы учились паять, собирать дроны полноценно. Я скажу так, что паять – это интересно. Я до этого вообще в жизни паяльник не держала. И детей тоже это увлекает.
- В общем, планы у Вас есть, работа есть.
- Да, но как-то что-то не то все. Я очень много работаю с ветеранами и общаюсь. Очень многих тянет обратно. И я, когда приехала сюда, первая моя мысль была, что я вернусь, потому что это все-таки другая жизнь. Очень сложно адаптироваться. Казалось бы, ветераны загружают себя работой, общением. Дети, они вытягивают тоже, помогают выйти из этого состояния, но все равно в мыслях ты там, поэтому многие возвращаются. У нас из «Боевого братства» много кто хочет уехать обратно.
- Конечно, это понятно, но, может быть, уже скоро это все закончится, и надо ориентировать себя на мирную профессию.
- Дай Бог, чтобы скорее закончилось.
